О мужестве. О долге. О любви. Мальвина Яковлевна Лебедева (Радошоветская)

Мария Соловьёва

Человеческая память так устроена — ей свойственно стирать события прошлого, оставляя лишь то малое, что каким-то образом повлияло на нашу жизнь, привело к изменениям, решениям или было связано с сильными переживаниями. Мы склонны помнить прежде всего то, что связано именно с нами, и смотрим на события действительности будто изнутри, через призму своего восприятия. Это естественно: не можем же мы быть внешней памятью какого-то другого человека. Конечно, есть родные, близкие, любимые, за которых мы переживаем и потому храним в памяти их шаги, преодоления — яркие моменты и повороты в судьбе. Но они тоже тонкой нитью связаны с нами, косвенно или напрямую. Далёкое от нас — во времени или пространстве — мы воспринимаем отстранённо, словно чёрно-белую хронику, в смене кадров которой мелькнёт вдруг цветной кадр и чем-то поразит или заденет на секунду-другую, но ни имён, ни лиц не вспомнишь, да и к чему? Ведь это «не моё кино». События в другом городе, на другом континенте, на другом краю земли или события 10-, 20-летней давности — это уже другое кино, не наше. Что уж говорить о том, что было 100, 200, 1000 лет назад. Но бывают исключения, бывает то, что можно назвать коллективным воспоминанием. Я сейчас не про бессознательное, а как раз наоборот — про сознательную память одного поколения, одного народа, одной страны, которая объединяет и может передаваться.

Великая Отечественная война закончилась по меркам истории не так уж давно, всего 65 лет назад. Ещё живы те, кто выстрадал эту победу своей кровью и вынес её на своих плечах. Но память жива не только в них. В детях, внуках, в тех, кто уже на два, три, четыре поколения младше. И хочется сохранить и передать дальше именно память, а не просто благодарность, выражающуюся в коллективном дарении цветов ветеранам на 9 Мая и дежурных подарках к празднику от государственных чиновников раз в год.

Наверное, мне повезло. Мои родители, вместе с семейной традицией каждое 9 Мая приходить к вечному огню и поздравлять ветеранов в парке, сумели передать и что-то иное — проживание дня вчерашнего как сегодняшнего. Не знаю, как это у них получилось. Скорее всего, работает цепочка от человека к человеку, от души к душе, от сердца к сердцу. Почему я пишу об этом сегодня? Потому что чувствую эту боль — своей, эту Победу — своей, этих людей — живыми, а не абстрактными. И хочу рассказать об одной судьбе, об одном человеке, с которым мне посчастливилось быть знакомой, о человеке, чья судьба, волею внешних сил и обстоятельств и прежде всего его собственной внутренней волей, превратилась из обыденной в героическую...

Мы сидим напротив портрета молодой девушки в гимнастёрке, с волнистыми волосами и светлой улыбкой. Эта девушка прошла всю войну — от Ростова до Чехословакии, с 41-го по 45-й, с санитарной сумкой, работая на передовой. Та, что сидит рядом со мной, — на неё похожа. До сих пор! Те же лучащиеся добротой глаза, те же волосы, только выбеленные временем, и тот же порыв к действию, который читается и в лице, и в каждом движении её мысли. У неё необычное, даже сказочное имя — Мальвина, но не оно сделало её особенной для многих и многих людей.

Я не допустила стилистической ошибки, написав «работая на передовой». «Война — это такая же работа», — считает санинструктор и комсорг 592-го стрелкового полка 203-й Запорожской стрелковой дивизии Мальвина Яковлевна Радошоветская. И эта работа выпадает на долю людям, которые, видимо, могут с нею справиться.

А откуда известно, что смогут? Откуда силы такие берутся: полтора метра роста, худенькая 18-летняя девочка, вытаскивающая из-под огня на себе рослых беспомощных парней?

«Мальвина Яковлевна, откуда вы силы брали, и не только физические, чтобы вынести всё это?» Долгий внимательный взгляд в упор. Молчит. А потом просто, в одно слово: «Долг!» Нельзя было иначе. А как иначе? Даже в голову не приходило. Долг перед Родиной и перед самой собой в первую очередь.

В феврале 1943 года дивизия, в которой служила Мальвина, вошла в Краснодон. Вошла спустя всего несколько дней после гибели молодогвардейцев. Они доставали тела ребят из шахты и были рядом с их родными и близкими. Такое не забудешь. Связь эту Мальвина Яковлевна пронесла через всю жизнь, переписывалась с родителями и родственниками тех мальчиков и девочек, чьи имена сегодня незаслуженно подвергаются разным нападкам, помогала собирать вещи для музеев в Краснодоне и в Москве, до сих пор является ангелом-хранителем единственного в Москве Музея Молодой гвардии, который сейчас находится в одной из столичных школ и переживает трудные времена: директору нужен новый компьютерный класс, а не герои.

Я думаю о тех мальчиках и девочках, молодёжи сороковых. Разве были они особенными, обладали недюжинными способностями и выносливостью, что для них был предначертан путь героев? Нет. Они были такими же, как все мальчишки и девчонки всех времён: мечтали, строили планы, влюблялись, хотели поступить в институт, работать. А жизнь решила иначе, у неё были свои резоны... И у них не было вопросов и сомнений: как поступить, куда идти и что делать. Пришла война. Кругом насилие и смерть — зло. И внутренняя однозначная реакция: со злом надо бороться, справедливость должна быть восстановлена, свет и добро должны победить. Всё. Никаких других объяснений. Это ли не мотив, способный вырвать из повседневности и превратить обычного мальчишку в настоящего героя? И неважно, погибнешь ты или нет, неважна твоя собственная роль, степень участия, не возникает сомнений, свойственных нашему времени: а разве от меня что-то зависит, разве я смогу что-то изменить, повлиять на ход событий, истории, я же маленький, и моё участие в сражении, моя возможная смерть не сыграют особой роли и не принесут победы?.. Почему-то таких вопросов у них не было. Ответственность за исход войны, за будущее своей страны, истории была внутренней ответственностью каждого — и без вопросов. Они стали героями не потому, что выделялись чем-то особенным, а потому что вело их чувство долга и чести, тот стержень, то настоящее, что дремлет в каждом и способно пробудиться.

Я задаю глупый вопрос, потому что ставлю мысленно себя на их место, страшно ведь на войне. «Мальвина Яковлевна, страшно же, наверное, было, как же вы с этим справлялись?» Тут она не делает паузы, чуть недоумённо: «Конечно страшно. Но нам некогда было бояться».

1943 год. Форсирование Днепра, одно из веховых событий в истории Великой Отечественной. Сырой октябрь. Ночь. Десантная группа из сорока человек, среди которых и Мальвина Яковлевна, начала операцию. Река непомерно широка в районе Нового Кичкаса. Шквальный вражеский огонь. Почти сразу на берегу ранило подругу, тяжело — в живот. Мальвина вытащила её. Паром почти достиг середины реки, и тут — вражеский снаряд! Паром разбит. Мальвина, раненная осколком в голову, начала медленно погружаться в ледяную воду. Но воля к жизни и нежелание сдаваться помогли ей уцепиться за обломок доски от парома и достичь берега. Отчаявшиеся бойцы, вдохновлённые примером маленькой, хрупкой женщины, с новыми силами ринулись в бой.

Ожесточённые бои на правом берегу Днепра продолжались трое суток. И трое суток Мальвина Яковлевна выносила раненых с поля боя, не замечая своего ранения. В этом бою она спасла 30 жизней.

Времени не было — ни на страх, ни на сомнения, ни на собственную боль. Не было времени, была работа — защищать Родину. И ещё — безграничная самоотверженность и любовь к людям.

Мальвина Яковлевна родилась в Бендерах. Она была шестым ребёнком в семье, всегда самая маленькая — по росту, по возрасту, но не по силе духа. Ещё школьницей окончила курсы Красного Креста, а к началу войны была уже студенткой Сорокского училища политпросвета. С началом войны семью эвакуировали на Северный Кавказ, но уже в сентябре Мальвина Яковлевна добровольно ушла на фронт.

«Меня всю жизнь не покидало желание быть там, где я могу быть кому-то полезной».

Она была санинструктором не в госпитале, а на передовой, выносила с поля боя и оказывала первую помощь. И оставалась им до Победы, несмотря на другие обязанности и должности комсорга батальона, а потом и полка. Это желание вело её и в послевоенные годы и поныне остаётся определяющим в жизни. А тогда...

1941-й, западная граница, Ржев. Самые ожесточённые и кровопролитные бои. Санитарно-транспортное судно, куда сразу определили Мальвину Яковлевну, вывозило по 1000 раненых, а рассчитано было на 350. Бинтов не хватало, их приходилось стирать. Сейчас это звучит дико, а тогда было необходимостью. Восемь суток без сна и отдыха. Мальвина наконец спустилась в трюм и с горечью осознала, что не может подняться. Наверное, усталость взяла своё. Так подумали и все остальные. И вдруг — высокая температура, тошнота... как некстати это отравление! То, что это была скарлатина, выяснилось много позже. Никто не верил, что она выживет, и измождённую Мальвину отправили... в мертвецкую.

«Я лежала рядом с погибшими солдатами, но умирать не собиралась. Наконец вошли санитары и обнаружили, что я ещё жива. Той же ночью отправили в Чебоксарский госпиталь, а оттуда уже в обычную больницу. Когда выписали, твёрдое решение, что я нужна людям, раненым солдатам, привело меня прямиком в военкомат. И вот — направление в ставшую родной 203-ю дивизию, расположенную на 2-м Украинском фронте».

Карта движения дивизии висит на стене рядом с портретом. И это то немногое (ещё характеристика комсорга Радошоветской 1943 года), что осталось у Мальвины Яковлевны от военных трофеев. Все документы, вещи, фотографии она отдавала — музеям, школам и всем, кто спрашивал и кому это было нужно и важно. Она отдала и саму себя — служению на благо мира и любви. После войны Мальвина Яковлевна работала в ТАСС, потом долгие годы во Дворце пионеров в Клубе интернациональной дружбы, совмещая это с общественной деятельностью в Российском комитете ветеранов войны и в Фонде Мира: заботилась о ветеранах различных войн, сиротах, беженцах, солдатских матерях. До последнего времени, пока могла самостоятельно передвигаться, ездила в госпитали к ребятам с Афганской и Чеченской. Не с официальными визитами, а просто поговорить: «Человеку ведь внимания, участия не хватает, да и просто душу излить».

После перелома ноги ей стало трудно выбираться из дома. Больше всего в период болезни её заботило то, что она лежит без дела, что не может принести никакой пользы, что никто не придёт к одиноким ветеранам, что погибнет школьный Музей молодогвардейцев, что некому пробивать идею создания Музея санинструктора, о котором она мечтает и который заслужили те отважные девочки, её соратницы, спасшие сотни и сотни жизней... Она размышляла недолго: половину своей пенсии стала перечислять для онкобольных детишек в Фонд Чулпан Хаматовой.

«Самое главное — любить то, что ты делаешь. Иначе ничего не получится. Ищи, найдёшь» — это перед самым нашим прощанием. Будто метко прицелилась: в самую точку, в самое сердце.

...Мне хотелось поговорить с вами о неравнодушии. О мужестве, о долге, о любви. Встреча с Мальвиной Яковлевной всколыхнула во мне эти вопросы, натолкнула на размышления, а пример всей её жизни дал простые и ясные ответы, которыми хотелось поделиться.

Вот только одно меня по-прежнему мучает: неужели, чтобы проснуться, чтобы пробудилась в душе сила, подобная той, что вела по дорогам войны наших бабушек и дедушек, заменившая их человеческую природу — героической, нужны внешние события и потрясения такой степени трагичности? Что ещё может помочь человеку выявить в себе этот стержень внутреннего благородства? Или они и вправду могикане, как и генералы 1812 года? Или это предопределённые ходом мировой истории судьбы поколений, на которых ложится такая миссия и которые способны вынести это на своих плечах Великанов?..

Статьи

О мужестве. О долге. О любви. Мальвина Яковлевна Лебедева (Радошоветская)

Мария Соловьёва